Подборка карт по истории беларуси. Старые карты Беларуси Одноверстовая карта Беларуси

17 сентября 1939 года, 75 лет назад, советские войска вошли в Западную Беларусь. СССР и гитлеровская Германия подло поделили между собой Восточную Европу.

Но для белорусов и украинцев это, как ни парадоксально, означало воссоединение, исторический шанс. В истории не бывает простых путей.

В свежем номере «Нашей Нивы» историк Анатолий Великий публикует некоторые ранее неизвестные документы той переломной эпохи - о механизмах действия советских спецслужб.

А на сайте мы публикуем отрывки из книги исследователя Анатолия Трофимчика «1939 год и Беларусь: забытая война». Эта книга появится в продаже в ближайшие дни.

«Наша Нива» приводит из этой книги 10 наиболее важных фактов того времени, как их воспринимали белорусы.

1. Беларусь и белорусский народ принимали участие во Второй мировой войне с первых ее минут

В советское время принято было считать, что точкой отсчета стала дата 22 июня 1941, когда Германия напала на СССР, в состав которого входила и Беларусь. Однако можно ли считать, что Советский Союз не принимал участия в боевых действиях до нападения на него Германии? По крайней мере две полноценные войны Красная Армия прошла: сначала против Польской Республики, немного позже против Финляндии. Соответственно СССР стал участником Второй мировой войны 17 сентября 1939, когда Красная Армия перешла советско-польскую границу. Поскольку в составе СССР находилась Беларусь, а белорусы служили в Красной Армии, то надо признать, что и Беларусь вступила во Вторую мировую войну 17 сентября.

Западная часть Беларуси в это время находилась в составе Польской Республики, а белорусы служили в Войске Польском. Численность солдат-белорусов в рядах Войска Польского с учетом мобилизации 1939 года оценивается в 70 тысяч человек. Белорусы приняли действенное участие в сопротивлении как вермахту, так и Красной Армии.

Белорусы - солдаты Войска Польского - возвращаются домой (фамилии и местность неизвестны).

2. Первые немецкие бомбы на белорусские города и местечки упали в сентябре 1939 года

Сразу после нападения Германии на Польшу авиация люфтваффе стала бомбардировать наиболее стратегически важные объекты, в первую очередь аэродромы, железнодорожные узлы и даже обычные станции. В результате пострадали, например, Гродно, Лида, Кобрин, Барановичи, Ганцевичи. Немецкие самолеты долетали практически до тогдашней польско-советской границы. В результате бомбардировок были убитые и раненые. Число жертв, в том числе среди мирных жителей, шло на десятки.

Причем к бомбардировке западнобелорусских населенных пунктов и мирных жителей приложил руку и Советский Союз: по просьбе германской стороны с 4 сентября из Минска направляли специальные радиосигналы, чтобы помочь в ориентации налетов немецкой авиации. Таким образом, Москва непосредственно причастна к уничтожению нацистами западнобелорусского и западноукраинского мирного гражданского населения, которое в скором времени предстояло «освобождать».

3. Первые бои против немецких захватчиков на территории Беларуси произошли еще в сентябре 1939 года

Информацию о первой обороне Брестской крепости в советское время замалчивали. С 14 по 17 сентября полки под командованием генерала Константина Плисовского, значительное число в которых составляли белорусы, обороняли крепость от 19-го танкового корпуса Гудериана. После того как сопротивление стало бесперспективным в связи с вступлением на территорию Польской Республики Красной Армии, защитники Брестской крепости решали ее оставить. Но в крепости оставалась кучка добровольцев во главе с капитаном Вацлавом Радишевским. Вскоре им пришлось противостоять уже Красной армии. В ночь на 27 сентября считанные солдаты поодиночке выходили из окружения. Среди них - и капитан Радишевский, который пробрался к своей семье в Кобрин, но вскоре был обнаружен органами НКВД и арестован, после чего он сгинул навеки.

Сегодня мало кто не согласен с тем, что раздел Польской Республики стал результатом тесного политического и затем военного взаимодействия III Рима и III Рейха. Но если признавать этот тезис, следует согласиться также и с тем, что «освобождение» «братских народов Западной Украины и Западной Белоруссии» было осуществлено совместно - большевиками и нацистами.

4. Первые бои Красной Армии и вермахта произошли в сентябре 1939 года

20 сентября 1939 года солдаты наступающих армий впервые встретились. Не везде эти встречи (по разным причинам) проходили тепло. Подо Львовом даже произошло советско-немецкое столкновение, повлекшее жертвы с обеих сторон (фактически первый бой между большевиками и нацистами, если не считать гражданскую войну в Испании, где так или иначе были представлены обе стороны). Имело место советско-немецкое схватка и на территории Беларуси: 23 сентября возле Видомли (ныне Каменецкий район Брестской области) части 10-й танковой дивизии вермахта обстреляли конный разъезд разведбатальона 8-й стрелковой дивизии. В результате обстрела 2 человека погибли и еще двоих ранили. В ответ из бронемашин разведбатальона был открыт огонь по немецким танкам, один из которых был уничтожен вместе с экипажем.

Эти инциденты, однако, не помешали дальнейшему развитию дружеских отношений.

До «встречи на Эльбе» была и встреча на Буге. Правда, союзник у красноармейцев осенью 1939 года был иной.

5. По территории Западной Беларуси Красная Армия в сентябре 1939 года продвигалась с той же скоростью, что и вермахт - в июне 1941-го

В этом сходство походов большевиков и нацистов по одной и той же земле. Но есть и существенная разница. Для сравнения отметим, что техники во время сентябрьской кампании, чтобы занять территорию Западной Беларуси, Советский Союз использовал больше, чем в июне-июле 1941 года - Германия во время оккупации БССР. Между тем, скорость продвижения во втором случае даже превосходила советское наступление, хотя силы (по крайней мере численно) были несоизмеримы: если Красной Армии противостояли остатки Войска Польского, то вермахту летом 1941 года сопротивлялись не уступающие и по количеству, и по качеству вооруженные силы СССР.

Танки Т-26 29-й танковой бригады Красной Армии входят в Брест. Слева - колонна немецких мотоциклистов.

6. У немцев была идея создания под своим протекторатом государственного образования под названием «Западная Беларусь»

После нападения Германии на Польшу советские политики некоторое время выдерживали паузу. Красная Армия ожидала более удобного момента для наступления. Берлин даже изъявил смелость для своего рода угрозы: И.Риббентроп заявил о возможном прекращении войны, если Россия не начнет наступление, и более того - организации на восточных землях Польши трех буферных государств - польского, украинского и белорусского.

Проект «объединенной» Беларуси под протекторатом третьем Рейха.

Очевидно, однако, что германская сторона дальше угроз и дискуссий в вопросе суверенизации Западной Беларуси не пошла бы.

Вскоре аналогичная идея возникла у большевиков - накануне наступления 17 сентября. Но она была отклонена: 28 сентября союзники подписали договор о дружбе.

7. Раздел Польской Республики Москва рассматривала как раздел Польши, а не воссоединение Беларуси и Украины

Красная Армия шла в Западную Беларусь под лозунгами освобождения кровных братьев. Но накануне подписания пакта Молотова-Риббентропа в основных итогах дипломатических переговоров Беларусь не фигурировала - ни как субъект, ни как - хотя бы! - объект.

О таком отношениии советского руководства к объединению Беларуси свидетельствует присоединение Западной Беларуси со значительными изменениями относительно ее первоначального территориального определения, а также ряд других фактов, в том числе - из высказываний немецких и советских руководителей, вроде:

«Господин Сталин лично говорил мне в то время, что он готов сделать уступки на севере пограничной линии, там, где она проходит через Беларусь» (Шуленбург);
одной из первоочередных задач Кремля было «прибрать к рукам» государства, отнесенные согласно пакту с Германией к сфере интересов Советского Союза (Каганович).

Карта передачи части западнобелорусской территории Литве (из советской прессы, октябрь 1939 г.)

Это было симптоматично для дальнейшего развития событий. Беларусь как таковая всплывала в исключительных случаях - при необходимости.

8. В сентябре 1939 года была попытка организации вооруженного сопротивления за независимость Беларуси

Скептики могут спросить: независимость от кого? Ответ может удивить: и от Германии, и от СССР.

Еще до нападения Германии на Польшу бывшие громадовцы (члены БСРГ - Беларуской сялянска-работніцкай грамады), разработали идею создания Западной Белорусской Республики (ЗБР). Чтобы не допустить захвата этих территорий вермахтом, они начали организовывать вооруженные отряды. Первый приказ начать боевые действия касался взятия под контроль Пинска, в который планировалось войти 18 сентября. Но за день до штурма операция была отменена (конечно, в виду перехода советско-польской границы Красной Армией).

Позже сторонники ЗБР трансформировали свою деятельность в партизанское движение. В дальнейшем белорусские националисты стремились воспользоваться мировой войной - уже на службе фашистской Германии, но не смогли достичь своей цели.

Белорусские писатели в дни II Всебелорусского Конгресса в Минске, 27 июня 1944 г.: Валентин Тавлай, Тодар Лебеда, Александр Соловей, Масей Седнев, Сергей Хмара, Владимир Седура, Хведар Ильяшевич.

9. Как большевики стали «башлыками»

За считанные дни сентября 1939 года ситуация для западнобелорусского населения изменилась, причем в сторону ожиданий подавляющей его части. А надежды его были устремлены на восток. Вскоре недавние польские граждане (прежде всего белорусы и евреи) искренне приветствовали Красную Армию и советскую власть. Штампом стало сообщение о возведении триумфальных ворот в городах, местечках и даже селах.

Воздвигнутые в Бресте триумфальные ворота в честь немецких и советских «освободителей».

По воспоминаниям, многие белорусы ожидали перемен к лучшему, и красноармейцев именовали не иначе как «нашими». Но вскоре разглядели суть освободителей, и большевики в их устах не без иронии трансформировались в «башлыков». Более того, зарождались надежды на новых «освободителей» - в лице солдат вермахта. Они появились летом 1941 г. и неслучайно нашлись такие, кто встречал их хлебом-солью.

«Западники» приветствуют очередную власть.

С тех времен дошла до нас народная присказка:

За царом -
Пілі чай з пірагом,
Як прыйшлі палякі -
Елі хлеб траякі:
Белы, чорны і ніякі!
А калі настаў савет -
Агледзела срака свет.

(При царе - пили чай с пирогом. Как пришли поляки - ели хлеб троякий (трех видов): белый, черный и никакой! А когда настал совет (пришли Советы) - «открылся» сраке свет.

10. Никакого воссоединения Беларуси 17 сентября не было

17 сентября 1939 г. является лишь датой - в советской терминологии - освобождения, но ни в коем случае не объединения. Руководство Советского Союза в то время само еще не знало, будут ли бывшие польские «крэсы северо-восточные» в одной республике с БССР. Де юре поворот к варианту, который в конце концов осуществился, начался 28 сентября 1939 года, когда между СССР и Германией был подписан очередной договор о дружбе и границе, определявший новую линию размежевания на польской территории и сферы влияния в отношении пока еще суверенного литовского государства. 29 октября Народны сход Западной Беларуси принял декларацию о вхождении ее в состав БССР. 2 ноября 1939 г. Кремль официально удовлетворил эту «просьбу», что только потом (!), 14 ноября, продублировал Верховный Совет БССР.

Формально воссоединение Беларуси состоялось лишь спустя почти два месяца после «освобождения». Но и это еще не все. Ведь это - лишь юридическая сторона дела. Фактически воссоединение произошло еще позже - уже после войны. Дело в том, что через недавнюю советско-польскую границу не разрешили свободного перемещения. Ее чрезвычайно бдительно охраняли крупные силы пограничников. Выходит, что простые люди получили возможность пересечь бывшую советско-польскую границу лишь с началом немецкой оккупации. С 17 сентября 1939 г. до конца июня 1941 года она фактически была белорусско-белорусской границей.

«Солдаты Красной Армии разбирают границу между Белоруссией и Западной Белоруссией». Так сообщает надпись на архивном фото о границе, запрет на свободное перемещение через которую тогда так и не сняли.

По материалам книги: Анатолий Трофимчик, «1939 год и Беларусь: забытая война»

Негорелое — городской поселок в Дзержинском районе. Сегодня тут живет всего около тысячи человек. Но в промежутке между 1921 и 1939 годами через этот населенный пункт проезжало порядка 10 тысяч человек в год. Отсюда начинались путешествия советских граждан на Запад, и это было первое, что видели иностранцы, прибывая в СССР.

В 1921 году Рижским договором Беларусь разделили пополам: одна сторона отошла большевистской России, вторая — Польше.

TUT.BY начинает серию материалов о границе Западной Беларуси и БССР. Первое погружение в историю в лицах происходит в 48 километрах к юго-западу от Минска. В 1871 году через Негорелое прошла Московско-Брестская железная дорога, и в поселке появилась одноименная станция. В 1921—1939 годах по Рижскому мирному договору железнодорожные станции Столбцы и Негорелое — крайние точки на картах двух разных стран — стали транзитными пограничными пунктами.

«Негорелое. Я впервые услышал это слово из уст прилизанного юноши, сидевшего за конторкой бюро железнодорожных и пароходных сообщений. На стенах бюро висели плакаты с зелеными, как шпинат, альпийскими лугами, с розовеющими под солнцем снегами горных вершин, с синим, как на открытках, морем и русалками, которые кокетливо высовывали свои хвосты из пенящихся волн и восклицали: «Venga, а Riccione, a Riccione, lastellaverdedell’Adriatico!»

A на конторке лежали расписания поездов чуть не полмира…

Но на прилизанного юношу не производили впечатления ни русалки, ни альпийские луга; он деловито и холодно спросил:

— Что угодно?

Пододвинул ко мне билет:

— В Негорелом пересадка! У русских дорог колея шире…

И обратился к следующему клиенту.

А я еще некоторое время стоял с билетами в руках и все смотрел на русалку.

А бывают ли они в Негорелом? Нет, в Негорелом ничего подобного не найти: в Негорелом нет ни альпийских домиков, ни руса-лок. Всего лишь кучка изб и сараев, церковка, клочки пашни среди раскинувшегося леса… да не-сколько деревянных бараков у полотна дороги и «буфет» в старом, отслужившем службу вагоне.

Ибо «история» Негорелого началась лишь с того дня, когда советско-польская комиссия по заключению мирного договора провела на карте черту и постановила: «Граница пересекает линию железной дороги Варшава — Москва между местечками Столбцы и Негорелое, на 15 километров к западу от последнего».

Франц-Карл Вайскопф, «Пересадка в XXI столетие»
Граница, разделившая Беларусь на два уклада жизни. Фото сделано с польской стороны. Справа — советская пограничная застава. Надпись на арке сверху: «Привет рабочим Запада!»

История

Владимир Харитонович Мишуро сидит в своей беседке, на столе — его краеведческая работа о поселке и две книги по истории района. Одновременно с границей он обсуждает с нами зимний чеснок и четыре сорта хризантем, которые растут на его участке.

Много лет он проработал в Негорельской СШ № 2 директором, преподавал историю, но несколько лет назад вышел на пенсию. В Негорелом этого человека знают еще и как одного из первых демократов: он стоял у основания Белорусской социал-демократической партии. Он же автор неофициального герба Негорелого. Но больше всего его любят за тонкое чувство юмора.

— Что такое граница? — сразу спрашивает Владимир Харитонович. — Граница — это нагнетание психоза: враг только и думает о том, чтобы уничтожить первое в мире государство рабочих и крестьян. Поэтому старые газеты пестрили различными статьями о том, как пионеры и колхозники ловили шпионов.

Одну из таких довоенных газет — юбилейный номер «Звязды» от 1938 года с зарисовками про «маладых патрыётаў» і «ворагаў» — он держит в руках. Белорусские слова в ней пишут с «московской» орфографией — «Комуністычная партыя (большэвікоў) Беларусі».

— Жаль, что музей потерян , — Владимир Харитонович имеет в виду музей истории и трудовой славы железнодорожной станции Негорелое. Его открыли 28 января 1988 года, экспозицию собирали вместе с жителями поселка. Один из разделов, «Золотой век Негорелого», рассказывал про станцию в 1921—1939 годы, когда на ней побывали известные люди со всего мира.

Долгое время в музее на железнодорожной станции хранились удивительные артефакты того времени. Но помещение страдало от постоянной сырости и вибраций, поэтому года 4 назад незначительную часть экспозиции музея передали Детской железной дороге в Минск, а часть — просто сожгли.

Собирать историю Негорелого 1921−1939 годов остается только по отрывкам воспоминаний тех, кто застал то далекое время.

Негорелое

Антон Игнатьевич Азаркевич , 87-летний ветеран Великой Отечественной войны, сидит на диване в своем доме в Негорелом. Несмотря на почтенный возраст, он живет сам, хотя дети — дочка и сын — всегда находятся рядом. В комнате холодно, но дедушка сидит в одной рубашке — ему комфортно.

14-летним подростком Антон Игнатьевич стал членом Батальона белорусских орлят. Вся его жизнь была связана с родным поселком. Здесь же, под Негорелым, 8 мая 1944 года он чуть не погиб от пуль «белополяков».

— Я жил в Советской Беларуси, в 10 километрах от границы. В Негорелое из Дзержинска уже никто не имел права приехать, нужна была виза. В 5 километрах от границы не могли находиться даже местные, — рассказывает он.

— Рассказывали, что ночью местных заставляли завешивать окна.

— Да ну, неправда.

— А вам надо было с паспортом все время ходить? — мы задаем много глупых вопросов, но Антон Игнатьевич отвечает на все.

— Нет, дети были записаны в метриках. А для всех взрослых местных паспорт был обязательным, а как же. Людей, местных, тут было как в обычных деревнях. Негорелое было маленькое.

После войны в Негорелое я вернулся только через семь лет. Всего девять лет я Родине отдал — не видал ни молодости, ни юности, ни любви настоящей. Но, как бы банально ни звучало, я считаю себя и таких, как я, сыновьями своей Родины. Пусть мы не герои, но мы помогали, как могли, чем могли — в том числе и своей жизнью. Теперь вот — настоящая жизнь. Да, была великая страна. Очень жаль мне лично, что она потеряна.

Владимир Харитонович демократично молчит. После паузы, подумав, Антон Игнатьевич продолжает.

— К тому, что мы сейчас имеем, я лично отношусь очень положительно. Наша Беларусь осталась единой, целой, как она была. В этом большая заслуга и нашего президента. Почему? Потому что он жесткий, справедливый, честный человек. Распусти нюни, как в Украине, — смена власти одна за другой. К чему все это привело? Брат брата убивает, детей, женщин, стариков, — из уст человека, прошедшего войну подростком, на коне, с автоматом наперевес, эти слова вырываются с болью.

— Не дай Бог жить в эпоху перемен, — внезапно говорит Владимир Харитонович.

Едем по Негорелому, Анатолий Игнатьевич показывает, что в поселке сохранилось с тех пор, как тут была первая пограничная станция Советского Союза.

— Как люди тогда относились к тому, что Беларусь разделили и сделали тут границу?

— Спокойно.

— Население относилось к границе так, как относилось к советской власти. Это значит — хорошо. Раз так решили — так и правильно, — рисует психологическую картину истории Владимир Харитонович.

— Конечно, — подтверждает Анатолий Игнатьевич.

— А когда сняли границу, что было?

— Границу как таковую и не убрали — она просуществовала до 41-го года. Западная Беларусь нас приняла очень недружелюбно. Сталин в Западной Беларуси сделал то, что сделал с народом всей России: насильственная коллективизация, частную собственность отняли. В Западной Беларуси в основном жили крестьяне. У них у каждого свое хозяйство, своя земля — со всем этим им пришлось расстаться. И почему в войну поляки против нас были? Потому что не могли забыть ту обиду, которую нанесла советская власть. И, конечно, кто бы что ни говорил, это был беспредел со стороны советской власти по отношению к крестьянам — сначала нашим, а затем и западнобелорусским.

С тех пор в Негорелом сохранилось здание электростанции. Она давала электроэнергию на все Негорелое до самого Колосова. Тут стояли два или три дизеля немецкого производства. После демобилизации в 1951 году Антон Игнатьевич работал на станции. Потом, как и многие в поселке, стал железнодорожником.

«Средь мокрых берез мчатся конные красноармейцы, затем появляется лесопильня с огромными штабелями сосновых бревен, а неподалеку от нее — энергостанция; устремленная вверх тонкая жестяная труба дизельного мотора через равные промежутки времени выплевывает в дождевую завесу безукоризненные колечки голубого дыма. А у мотора — первый из ста шестидесяти миллионов советский гражданин локтем вытирает шапку».

Дюла Ийеш, «Россия. 1934»

— Секрета нет, сейчас в здании на случай войны организовали управление железной дорогой — там находится всевозможная аппаратура, — рассказывает Антон Игнатьевич.

Здание обнесено бетонным забором с железными воротами — никаких табличек и способов проникнуть на территорию. Через щелочки в заборе видно, что там есть жизнь, а из трубы идет дым: похоже, здесь всерьез готовятся к войне. Ну или больше работать в Негорелом негде.

С тех же времен сохранилась баня — она не сменила предназначения. По пятницам тут женский день, по субботам — мужской. Половину бани занимает маленький магазин, в нем можно купить колбасу, плавленый сырок и выпивку.

Антон Игнатьевич показывает старые сохранившиеся дома, где при таможне жили офицеры. И сейчас здесь живут, но по-другому.

А вот здание вокзала было другим. На тот момент вокзал в Негорелом был больше минского.

— Старый вокзал был очень красивый, большой, двухэтажный. Здесь принимали иностранные делегации, и здесь же в ресторане они ели. Когда детьми мы там ходили — запахи раздражали, — он рисует в воздухе те аппетитные запахи.

На станции делалась обкатка колес: пограничные перегоны имели две колеи: 1520 мм — российскую, 1435 мм — европейскую. Такая разница сохранилась до сих пор: если ехать из Беларуси в Польшу, колеса поездам теперь меняют в Бресте.

Из рассказа Антона Азаркевича: строение справа предназначено для всех граждан. Правее принимали дипломатов, кормили, размещали в гостинице. Фото: www.railwayz.info
«Нам предстоит пересадка, польским вагонам далее дороги нет. По другую сторону платформы начинаются русские рельсы, расстояние между которыми — вследствие предусмотрительности царских стратегов — шире, чем принято в Европе.

Таможенный досмотр производится в просторном, как амбар, чистом помещении. Пол покрыт до блеска натертым паркетом, боковые стены образуют сплошное окно, над окном — портрет Ленина; третью стену занимает карта Советского Союза, где отмечены результаты первой пятилетки. Четвертая стена увешана огромными, от пола до потолка, картинами, дающими представление о новом советском стиле, суть которого, как видно, в перспективе с птичьего полета. На одном полотне изображена сельскохозяйственная артель за работой — трактор, молотилка, скачущий табун, на другом — представлено строительство плотины Днепрогэса. Краски картин яркие, насыщенные, отражающие полноту жизни. Вдоль стен на шести языках лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

В центре зала расположен круговой пульт, куда пассажиры ставят открытые для осмотра чемоданы. Таможенники профессионально отработанными движениями приподнимают белье и обувь, тщательно ощупывают каждую вещь. Иностранная валюта заносится в декларацию, при выезде из страны можно будет вывезти именно столько денег. Номер фотоаппарата записывается в паспорт путешественника. У дамы рядом со мной, возвращающейся из-за границы, конфискуют новехонькие парижские туалеты, сопровождая процедуру учтивыми объяснениями.

Надпись на фото: «1923 год. Пограничная ст. Колосово МПБ, где начальником станции солдат второй слева — В. Смирнов». Из коллекции Геннадия Дубатовка
При станции имеется гостиница и даже ресторан".

Дюла Ийеш, «Россия. 1934»

Дом, в котором жил Антон Игнатьевич до войны, найти легко: он до сих пор стоит, самый крайний, на остановке «Энергетик». Перед домом — колодец. Кто здесь живет сейчас, неизвестно. Скорее всего, дачники.

До войны, по словам Антона Игнатьевича, который жил при самой железной дороге, поездов ходило мало: в сутки шел один «наш» пассажирский до Столбцов и назад, и один польский — до Негорелого и назад. То же было с товарными. Международное сообщение было пересадочным.

Советские пограничники задержали нарушителя границы. Фото: www.novychas.info
«Таможенный осмотр окончен. Чиновники с блестящими пуговицами, в каскетках совершили свой долг. В Варшаве у билетной кассы я получила удивленный отказ: билет до Москвы? Билет выдается только до Столбцов, от Столбцов берешь билет до Негорелого, в Негорелом уже в русской кассе получаешь билет до Москвы».

Анастасия Цветаева «Воспоминания»

— Вы никогда не ездили через границу?

— Нет, и родные мои не ездили. Это было невозможно, потому что нужна виза. А еще посмотрят, кто ты, какой ты. Я знаю, что через границу все время контрабанда шла. Привозили сюда промтовары (шелковые чулки, например).

После паузы:

— Ну и шпионы, конечно, переходили границу.

Антон Игнатьевич рассказывает, что в местных лесах было очень много зверья: «приграничная зона, здесь чужие не ходили: ни грибники, ни охотники, ни ягодники».

— А как жили на той стороне границы?

— Я только знаю по рассказам, что там жили так же бедно, как и у нас. А мы до войны жили очень и очень бедно. Промышленность была очень незначительной, сельское хозяйство было — люди и кони, никакой техники.

— А сейчас, как думаете, остались различия между Западной и Восточной Беларусью?

— Я считаю, что нет. Но если переехать границу — литовскую, латвийскую, — по той стороне больше культуры в деревнях и городках. А в Западной Беларуси молодежь вся грамотная. И новое поколение, наверное, потому что осталось более трудящимся, живет там несколько лучше нас и несколько культурнее нас.

1949 год. В это время Антон Игнатьевич служил в воинской части 33/602, артиллерийском подразделении особой мощности. Часть находилась в городе Крупки. 1949 год, город Клинцы, Брянская область. Жена Антона Игнатьевича Мария (слева) и ее подружка — за год до свадьбы. В 1946 году часть, в которой служил Антон Игнатьевич, из Крупок переехала в Клинцы. От части дорога шла в парковый лес, а перед лесом у домов были качели — на сосне. У этих качелей и познакомились. Антон Игнатьевич рассказывает: «Моя Маня. Я с ней гулял четыре года и ничего не требовал — я ее растил. Она была маленькая, худенькая. Ушла из жизни и никак не могу ее забыть». Фото «без подготовки»: Антон Игнатьевич, жена Мария, две дочери — Наташа и Валя, мать и теща. Наташа сейчас живет под Донецком, а Валя — в соседней деревне. Сына Димы тогда еще не было — он родился в 1956 году. 80-летие Антона Игнатьевича. У его дома стоят его двоюродная сестра, брат, жена Мария, сватья, товарищи по работе из Минска и командир разведки Николай Емельянович Будник. Из тыла в 1942 году Николай Емельянович ушел в партизаны и там стал командиром разведки, в которой служил в войну 14-летний Антон Игнатьевич. Потом Будник был командиром эскадрона, когда «наши пришли — мы тогда вылавливали немцев, „раковцев“ и полицаев, которые остались в Западной Беларуси и в пуще — продолжали воевать против советской власти». Встреча ветеранов в Негорелом. У памятника справа Н. Е. Будник и А. И. Азаркевич. «Никого уже не осталось, один я», — комментирует снимок Антон Игнатьевич.

«Дурдом»

Во дворе дома, где когда-то жили советские офицеры, уютно: хочется остаться здесь, по вечерам пить с соседями чай на улице, гладить котов и смотреть на осень. Пока осматриваемся, тишину обрывает мотоцикл.

Из коляски мотоцикла выходит женщина в толстых очках.

— Что у нас тут за фотосессия? — начинает знакомство хозяйка.

— Вы тут живете? А вы знаете, что в этом доме было раньше?

— Казарма солдатская, — говорит женщина.

— Якая казарма, — завязывается между супругами исторический спор. Все-таки это был «дом офицерского состава». Правда, разницы между казармой и домом офицеров некоторые местные уже не видят. Дом построили в 1922 году, но на паспорте объекта почему-то значится 45-й, послевоенный, год.

Местный житель Игорь — харизматичный мужчина с большими усами — изучает историю своего поселка в интернете. «Негорелое 37 год» , — рассказывает он нам, какими запросами в поисковике руководствуется, и чертит на мокром песке картинки: двухэтажный вокзал, арку, проход немцев. К нашей уже большой компании подходит женщина и, услышав диалоги про историю, разочарованно вздыхает:

— А я думала, вы квартиру купить хотите, ну или посмотреть, как крыша протекает.

По словам местных, дому не хватает капитального ремонта. Во время «Хавьера» в прошлом году на чердаке катали снежные комы — так ее завалило через дыры в крыше снегом.

— А это ваш дом называют «дурдом»?

— Наш. Когда-то в нашем доме жили два человека — больные. А знаете, люди какие: взяли и дом так прозвали, — историю дома местные знают досконально. Еще рассказывают, как их бабушки носили к поездам на границу продавать грибы и ягоды, чтобы подзаработать.

— У нас все бедные были, поляки лучше жили, — объясняет этот факт Игорь. — Когда у нас получилась революция — появились кулаки. А кто такие кулаки? Вот моя машина, — он показывает на свой джип. — Мне сказали бы: да ты кулак! У кулаков все конфисковали и отдали пролетариям. Но кто такие пролетарии? Пролетарии стоят сейчас возле магазинов — рубли сшибают.

— Я сейчас от смеха умру, — говорит соседка Игоря. Он интерпретирует историю очень эмоционально.

Бараки

В старом деревянном доме, который построили специально для сотрудников таможни, сейчас живут 12 семей. По словам местных, дом давно признали аварийным, но с баланса не снимают, и надежды на переезд из этих исторических трущоб у них мало.

— Фотографируйте, показывайте, что жить тут уже нельзя, тут страшно, — говорит нам женщина в бордовом свитере. Ее зовут Мария, сейчас она уже на пенсии, но раньше работала в местной школе.

— Малейшая вода, разводье — под полами стоит вода. Хочешь — ныряй, хочешь — купайся. Сходите в сараи — надо их обязательно сфотографировать. Таких уже нигде нету — будет вам эксклюзив, — обещают нам местные.

«Я заглядываю в окошко одного из деревенских домов. Никелированная кровать с горой подушек. Постельное белье ослепительной белизны. С потолка свисает большая лампа — но керосиновая. Стены сплошь увешаны семейными фотографиями, икон не видно нигде. Мне удается разглядеть швейную машинку, несколько крепких на вид плетеных стульев и умывальную тумбочку, без таза. В комнате никого нет.

Пройдя несколько шагов, мы оказываемся у входа в дом. Пол в сенях грязный, похоже, давно не мыт. Вообще дом производит впечатление несколько запущенного. Справедливости ради должен отметить, причина, пожалуй, в том, что дом не побелен ни снаружи, ни внутри. Здесь это не принято. Ну и бревна сами по себе темно-коричневые".

Дюла Ийеш, «Россия. 1934»

Фотографировать бедственные туалеты и сараи у нас желания нет — мы приехали в Негорелое, чтобы найти границу. Отправляемся на поиски бабушки, которая родилась в этой местности в 1931 году.

— Вам помочь? — спрашиваем у стоящей на лестнице в сарае с дровами старушки.

— Спасибо, я пока сама, — уверенно и гордо говорит она и медленно спускается. — Сказали, что зима будет суровая. Так я уплотняю свой сарай, чтобы больше дров заготовить.

В руках у нее белый картофельный мешок. Дров в нем — на одну растопку, но совершенно не понятно, как эта хрупкая женщина и его тащит до своей халупки. Барак, в котором живет 83-летняя Бронислава Зуевская , построили в 1927 году. Так, по словам бабушки, ей рассказывали местные. Долгое время тут жили таможенники со своими семьями, и с ними со всеми бабушка общалась.

— А мы сейчас, так получилось, хотим, чтобы бараки эти снесли, — она внезапно начинает плакать, но из-за болезни (Паркинсона) это понять сложно.

Открываем калитку и входим в узкий огороженный дворик.

— Кветачками похвалюсь, какие у меня красивые. Когда зацвели, я половину срезала и у нядзелю занесла в костел. Мы сами строили костел, — вдруг интонация бабушки меняется. — И я ходила, хоть и старенькая. Мы собирали камни, песок: кто возьмет ведро, кто — полведра. Сейчас я хожу в костел, и мне веселее.

Также с удовольствием бабушка показывает алычу в своем крохотном дворе и зовет в гости в начале августа. Недалеко от бараков есть огород, всем жителям там дали по две сотки. Сейчас огороды заросли бурьяном. «Нас на огороде только трое осталось — старые люди любят работать» , — говорит Бронислава. Кроме огорода у бабушки есть еще одна страсть — лес. Несмотря на возраст, ходит за грибами и ягодами аж под Колосово.

— Вот и все мое счастье, — поворачивается старушка к крыльцу. Родилась Бронислава Зуевская в деревне Гарбузы в 5 километрах отсюда: «17 домиков было, и все были, как у нас назвали, шляхта». Историю своего появления в Негорелом в 70-м году она так и не рассказала — судя по всему, это не самые приятные воспоминания.

— Никогда солнце не светит в мою хатку, — со стоном выдает бабушка. И это не метафора. — Окошко с той стороны и с этой — и я никогда не вижу солнышка. Так плачу и прошу, чтобы меня на поле похоронили, а то на кладбище в деревне у нас очень большие деревья разрослись. Чтоб было мне солнышко хоть там видно.

Весь трудовой стаж и еще десять лет после пенсии Бронислава Зуевская проработала поваром в железнодорожной больнице — «пока ножку не сломала». Позже больницу присоединили к Минску: она стала 11-й городской клинической больницей, а небольшие привилегии «железнодорожника» с бабушки сняли.

— Мне обидно, и я плачу, потому что всю жизнь работала и ничего не заработала, — сегодня бабушке Брониславе даже за медицинской помощью обратиться некуда — медпункт в Негорелом закрыли, а до ближайшей поликлиники в поселок Энергетиков ей добраться уже очень трудно. Да и что там — один «тэропевт». Он сказал, что ее болезнь Паркинсона не лечится, поэтому с прогрессирующими симптомами старушка ладит самостоятельно.

На стене в маленькой квадратной комнате Брониславы — календарь на 2014-й год с папой римским, по другую сторону — книжные полки и награды сына, он кандидат в мастера спорта по шашкам.

Про людей, которые работали в Негорелом на границе и жили в ее тесном бараке, бабушка вспоминает с сочувствием. Им ведь тоже не хватало солнца.

«Эта маленьки мой Валентинчик»: с сыном в деревне Гарбузы. «Друг» или «отец сына». Так называет Бронислава Мечиславовна своего гражданского мужа, Ивана Петровича Нацевского. После 1949 они разошлись — он уехал служить в город Гусев в Калининградской области и ушел к другой женщине. Бронислава больше замуж не выходила — говорит, никого больше не любила так. А Иван Петрович несколько раз менял жен, но сейчас, говорит бабушка, иногда ей звонит — отыскал с помощью интернета. Мамочка и «Максим». Бронислава так называет папу, имея в виду, что он очень похож на Максима Горького. Мама — Эвелина Ивановна Зуевская. Папа — Мечислав Мартинович Зуевский, «татусь». Родные дядьки Брониславы Мечиславовны при советской власти были осуждены, один — сослан на три года в Сибирь. Их реабилитировали только в 1992 году.

«Залаты шлюб» родителей Брониславы в костеле в Рубежевичах. После этого отец прожил еще только год, он был инвалидом гражданской войны 1917 года. В столовой «у белых халатах». Посередине — врач, Бронислава — третья слева. Санаторий Волковичи. 60-е годы.

Граница

Чтобы попасть на границу, мы отправились по пути советских граждан, путешествовавших в 1921—1939 годах в Европу. То есть на станции Негорелое сели в электричку, следующую в направлении Столбцов. Граница на карте современной Беларуси находится между остановкой Мезиновка и станцией Колосово.

Колосово появилось тут только в 1951 году на месте одноименного фольварка, а в районе остановок Асино и Мезиновка до 1921 года находилась деревня Комолово. По местным легендам, претендующим на историческую правду, жителей деревни при самой границе отселили — как потенциальных шпионов. И в Комолово остался небольшой завод по производству кирпича — «цагельня», где совершался большой цикл тяжелой ручной работы. На перевалочном складе в Комолово также отгружали лес, который потом отправляли за границу. Говорят, после отселения осталось старое деревенское кладбище, но отыскать его уже невозможно.

Сейчас в этой местности так же пустынно: кроме железной дороги и трассы М1 есть только лесные тропы, проторенные дачниками. Наткнуться тут на живого человека не в дачный сезон — такая же редкая удача, как застать польского шпиона при советской границе.

Идем вдоль рельсов от остановки Мезиновка к Колосово, примерзшая после первых заморозков почва хрустит под ногами. Метров через 200 вдоль левой стороны полотна появляются следы бульдозера. Желтый песок тут перемешан с историческим пластом земли — осколками ярко-красного кирпича, плавлеными кусками стекла и ржавой проволокой. Граница.

Именно на этом месте, где морозом схватились свежие следы бульдозера, находилась деревянная арка, ставшая символом СССР, и советская погранзастава. Увидеть арку теперь можно только на картинках в книгах по истории или на оригинальных немецких фотографиях, которые сейчас продают на аукционах.

«Да здравствуют трудящиеся всех стран…» — по буквам разбираем мы надпись на воротах, несомненно, призванную символизировать вступление в новую эпоху, в доселе невиданный мир — ни дать ни взять врата, отверзшиеся перед Данте.

Но напоминание о давней символике… Не свидетельствует ли оно о наследственной преемственности, о продолжении?

Официальное коммунистическое мероприятие на границе. Фото сделано между 1921 и 1923 годами с советской стороны. Надпись на арке: «Коммунизм сметет все границы». Из коллекции Геннадия Дубатовка
Оборачиваюсь назад — туда, где осталась Европа. «Коммунизм сметет границы между странами!» — гласит надпись по эту сторону ворот".

Дюла Ийеш, «Россия. 1934»

В лесу еще можно просмотреть узкую просеку, беспощадно зарастающую мелким кустарником. Кажется, ровно на границе растет два куста акации. На противоположной стороне от воображаемой погранзаставы и знаменитой арки знак — «Охранная зона кабеля».

Метров через сто на краю леса доживают историю остатки железобетонного фундамента. Из земли появляются отчетливые углы зданий, а внутри — глубокий узкий колодец. Мы у поляков.

Советский пограничник, сентябрь 1939 года. Фото: www.novychas.info
«И вот мы уже на пограничной станции Негорелое.

Мы обменялись рукопожатием с товарищем пограничником, крепким рукопожатием, — и поезд отходит. Мы стоим на площадке последнего вагона, рельсы бегут к последней советской станции, последний советский часовой поворачивает голову вслед уходящему поезду, над головой у нас мелькает арка с девизом пролетарской страны и исчезает вдали.

До свиданья, Советский Союз!

После двухлетнего отсутствия я вновь ступаю на землю капитализма и осматриваюсь несколько удивленно и смущенно, как гражданин страны социализма, который уже давно не видывал ни пришедших в упадок фабричек, ни безработных, ни всех тех обманов, которыми держатся господа.

И вот, смотря на все иными глазами, я снова открываю для себя капиталистический мир".

Юлиус Фучик, «До свидания, СССР!»

Большинство жителей Негорелого ни границу, ни арку никогда не видели. Их граница, история и жизнь — это железная дорога. Возможно, именно поэтому к руинам прошлого сейчас нет никаких глубоких сантиментов, а вот форму железнодорожника местные не снимают, даже выйдя на пенсию.

В 1939-1940 г.г. Белорусская ССР значительно расширила свою территорию. Со 126 тысяч квадратных километров до 223. Прирост в 77%. Но могло быть и больше. Здесь я перечислю то, что БССР могло получить сверх того или потеряла. А так же то, что могла не получить.

Устанавливал восточным рубежом "сферы интересов" СССР реки Нарев, Вислу и Сан. Но, при подписании ., земли Люблинского и Варшавского воеводства, а так же Сувалки "обменяли" на включение в эту сферу Литвы.

Большая часть этих досталась бы БССР. Хотя пришлось бы выдержать конкуренцию со стороны УССР. Более того, Хрущёв настаивал на том, чтобы рубеж республик проходил ещё севернее, чем он . По его задумке, при разделе Польши, Украине должны были отойти Брест, Пружаны, Кобрин, Пинск, Лунинец и Столин.

На севере часть польской территории передана Литве в соответствии с договором от 10 октября 1939 г.

Часть уже белорусской территории при вхождении последней в состав Советсого Союза 3 августа 1940 г.

С этим связан интересный эпизод, произошедший 29 марта 1990 г. В этот день президиум Верховного Совета БССР утвердил заявление, в котором в частности говорилось:

"…При выходе Литовской ССР из Союза ССР Белорусская ССР не будет считать себя связанной всеми законами, указами и другими актами относительно передачи Литве белорусских земель. Акты по территориальным вопросам между Белорусской ССР и Литовской ССР основывались на Законе Верховного Совета СССР от августа 1940 года «Об принятии Литовской Советской Социалистической Республики в Союз Советских Социалистических Республик, который теперь в одностороннем порядке объявлен Литовской стороной недействительным.
Тем самым он берет на себя ответственность за то, что утрачивает свою силу пункт 2 указанного Закона Верховного Совета СССР от 3 августа 1940 года относительно передачи Литовской ССР Свентянского района и части территорий Видевского, Гадучишковского, Островетского, Воронявского и Радунского районов Белорусской ССР, а также соответствующие представление Президиума Верховного Совета Белорусской ССР и Президиума Верховного Совета Литовской ССР и принятый на этой основе Указ Президиума Верховного Совета СССР от 6 ноября 1940 года « Об установлении границ Между Белорусской Советской Социалистической Республики и Литовской Советской Социалистической Республикой…
В связи с изложенным мы будем вынуждены настаивать на возвращении Белорусской Советской Республике белорусских земель.".

Нужно так же отметить, что Литва могла бы в 1940 г. настаивать на передаче ей гораздо большей территории, на основании

В последнее время в российских средствах массовой информации, в первую очередь на сайтах в интернете, появляются провокационные публикации о якобы "незаконной передаче в состав БССР исконно русских территорий".

Прояснить ситуацию редакция «СНплюс » попросила Леонида Спаткая , бывшего пограничника, полковника запаса, человека, который многие годы глубоко изучал эту тему. На основе исторических фактов и документов, избегая оценок и комментариев, он рассказал, как и когда менялись границы Беларуси.

В принятой 25 марта 1918 г. Радой БНР уставной грамоте указывалось, что «Белоруская Народная Республики должна объять все земли, где живет и имеет численное преобладание белорусский народ, а именно: Могилевщину, белорусские части Менщины, Гродненщины (с Гродно, Белостоком и др.), Виленщины, Витебщины, Смоленщины, Черниговщины и смежных частей соседних губерний, заселенных белорусами». Эти положения основывались на исследовании академика Е.Ф. Карского «К вопросу об этнографической карте белорусского племени», опубликованном им в 1902 г. в типографии Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге, и составленной на основе этого исследования «Карте расселения белорусского племени», изданной Российской Академией наук в 1917 г.

Карту БНР планировалось разработать в 1918 г., но она была издана в 1919 г. в оккупированном поляками Гродно в качестве приложения к брошюре профессора М. В. Довнар-Запольского «Асновы Дзяржаўнасьці Беларусі». Напечатанная на русском, польском, английском, немецком и французском языках, карта была представлена белорусской делегацией на мирной конференции в Париже.

На этой карте видно, как проходила граница БНР.

1. С Россией прохождение границы аргументировалось тем, что, хотя смоленские и брянские земли в разное время были как в составе Великого княжества Литовского, так и в составе Московского государства, однако почти на всех картах XIX - начала XX в. этническая граница белорусов охватывала Смоленщину и западные районы Брянщины. Так, в «Списке населенных мест по сведениям с 1859 г.» указывалось, что среди населения Смоленской губернии белорусы преобладают по всей губернии, «особенно же белорусы распространены в уездах: Рославском, Смоленском, Краснинском, Дорогобужском, Ельнинском, Поречском и Духовщинском». Другие российские подобные издания также свидетельствовали, что «половина населения Смоленской губернии действительно относится к белорусскому племени... и по общему своему естественному типу большая часть Смоленской губернии ничем не отличается от самых типических частей Белоруссии, с которой имеет больше сходства, чем с соседними губерниями».

2. С Украиной. Профессор Е.Ф. Карский, немецкие и украинские специалисты считали, что граница, разделяющая территорию проживания белорусского и украинского народов, проходит по границе Волынской губернии до села Скородное, от которого - прямо на север к Мозырю Минской губернии, от Мозыря - по реке Припяти, затем - по ее притоку речке Бобрику, от верховьев которой к озеру Выгоновскому, а от озера ломаной линией через города Береза и Пружаны и севернее городов Каменец и Высоко-Литовск до д. Мельники, которая является стыком границ Украины, Беларуси и Польши.

Профессор Е.Ф.Карский, составляя свою карту, использовал строго лингвистический подход, и все спорные моменты решал не в пользу белорусов. Так, юго-западные районы (полесские территории), в которых преобладали украинские языковые особенности, он исключил из этнической территории Беларуси. Белорусский историк, участник национального движения М.В.Довнар-Запольский при составлении своей карты использовал все факторы - от языковых до историко-этнических, поэтому на его карте южная граница расселения белорусов проходит практически так, как в настоящее время проходит белорусско-украинская государственная граница.

3. С Польшей. Такое прохождение границы подтверждалось Кревской и Люблинской униями между Великим княжеством Литовским и Польским королевством. Однако в XIX в., после разделов Речи Посполитой, часть местных жителей католического вероисповедания, называвших себя литвинами, не желая поддаваться русификации, стала называть себя поляками. Другая часть католиков продолжала считать себя литвинами, называла себя тутэйшими. Тем не менее, согласно данным переписи 1897 г., большинство населения Гродненской губернии считали себя белорусами, за исключением Белостокского уезда, где среди городского населения преобладали поляки, а среди сельского населения соотношение белорусов и поляков было одинаковое.

4. С Литвой прохождение границы объяснялось тем, что большая часть территории нынешней Литвы, включая Виленщину, на всех западноевропейских и российских этнографических картах конца XIX - начала XX в. обозначалась как белорусская этническая территория, население которой называло себя литвинами, говорило на белорусском языке и считало себя славянами. Также по данным переписи населения Виленской губернии 1897 г., большинство ее населения, за исключением Трокского уезда, составляли белорусы, на втором месте были литовцы, на третьем - поляки.

5. С Курляндией: от Турмонтов северо-восточнее Ново-Александровска через Иллукст до р. Западная Двина у имения Ликсно, что в 14 верстах по течению ниже Двинска.

6. С Лифляндией: от имения Ликсно, огибая Двинск и включая его в территорию БНР, по Западной Двине до Друи, от Друи под прямым углом поворачивает на север и по линии Дагда - Люцинь - Ясновь до станции Корсовка железной дороги Петроград - Варшава. (В настоящее время северо-западная часть этой территории - бывшие уезды Двинский, Люцынский и Режицкий - находится в составе Латвии).

После освобождения от немцев территории Беларуси и Литвы и установления там советской власти 8 декабря 1918 г. большевиками было провозглашено образование Социалистической Советской Республики Литвы (ССРЛ), в состав которой должны были войти почти все белорусские этнические земли. Однако в середине декабря ЦК РКП(б) рассмотрел проект о создании уже двух советских республик - литовской и белорусской, а 24 декабря 1918 г. принял решение о создании Советской Социалистической Республики Белоруссии (ССРБ). Директивой наркома по делам национальностей РСФСР от 27 декабря 1918 г. была определена ее территория: «В состав республики входят губернии: Гродненская, Минская, Могилевская, Витебская и Смоленская. Последняя является спорной, по усмотрению местных товарищей».

ЛитБел: от начала до конца

30-31 декабря 1918 г. в Смоленске прошла VI Северо-Западная областная конференция РКП (б). Делегаты единодушно приняли резолюцию: «считать необходимым провозгласить самостоятельную Социалистическую Республику Белоруссию из территорий Минской, Гродненской, Могилевской, Витебской и Смоленской губерний». Конференция была переименована в I съезд Коммунистической партии (большевиков) Беларуси, который принял постановление «О границах белорусской советской социалистической республики» (в документе именно так), в котором указывалось:

«Основным ядром белорусской республики считаются губернии: Минская, Смоленская, Могилевская, Витебская и Гродненская с частями прилегающих к ним местностей соседних губерний, населенных по преимуществу белорусами. Таковыми признать: часть Ковенской губернии Ново-Александровского уезда, Вилейский уезд, часть Свентянского и Ошмянского уездов Виленской губернии, Августовский уезд бывшей Сувалковской губернии, Суражский, Мглинский, Стародубский и Новозыбковский уезды Черниговской губернии. Из состава Смоленской губернии могут быть исключены уезды: Гжатский, Сычевский, Вяземский и Юхновский, а из Витебской губернии части уездов Двинского, Режицкого и Люцинского».

Таким образом, границы советской Беларуси практически совпадали с границами БНР, лишь в районе Брянска граница должна была проходить ближе к границе Могилевской губернии, в районе Режицы - западнее границы БНР, в Виленской губернии - ближе к Сморгони и Ошмянам, также отличались участки границы с Польшей в районе Бельска и с Украиной в районе Новозыбкова.

I Всебелорусский съезд Советов 2 февраля 1919 г. принял «Декларацию прав трудящихся и эксплуатируемых» - Конституцию ССРБ, в которой территория Беларуси была определена только в составе Минской и Гродненской губерний.

Однако 3 февраля на съезде выступил председатель Всероссийского ЦИК Я.М.Свердлов, который огласил постановление президиума ВЦИК РСФСР «О признании независимости Социалистической Советской Республики Белоруссии», после чего предложил принять Декларацию «Об объединении советских социалистических республик Литвы и Белоруссии». Белорусские большевики были вынуждены одобрить это предложение, а 15 февраля и съезд советов ССРЛ, также по указанию руководства советской России, высказался за объединение ССРЛ и ССРБ в единую Социалистическую Советскую Республику Литвы и Беларуси (ССРЛБ, ЛитБел), которая должна была стать буферным государством между Польшей и советской Россией, что исключило бы открытое военное противоборство между ними. Таким образом, национально-государственное создание Беларуси было принесено в жертву интересам мировой пролетарской революции.

27 февраля 1919 г. в Вильне состоялось объединенное заседание ЦИК ССРЛ и ЦИК ССРБ, принявшее решение о создании ССРЛБ со столицей в Вильне. В состав республики вошли территории Виленской, Минской, Гродненской, Ковенской и части Сувалковской губерний с населением более 6 млн человек.

16 февраля 1919 г. ЦИК ЛитБел обратился к польскому правительству с предложением решить вопрос о границах. Но ответа не последовало. Фактический руководитель Польши Ю. Пилсудский был одержим идеей восстановления Речи Посполитой в составе Польши, Литвы, Беларуси и Украины в границах 1772 г. Программой-максимум Ю.Пилсудского было создание ряда национальных государств на территории европейской части бывшей Российской империи, которые находились бы под влиянием Польши, что, по его мнению, позволило бы Польше стать великой державой, заменив в Восточной Европе Россию.

Однако на открывшейся 18 января 1919 г. в Париже мирной конференции была создана специальная комиссия по польским делам во главе с Ж.Камбоном. Комиссия предложила установить восточную границу Польши по линии Гродно - Валовка - Немиров - Брест-Литовск - Дорогуск - Устилуг - восточное Грубешова - Крылов - западнее Равы-Русской - восточнее Перемышля до Карпат. Эта линия границы была принята союзными державами уже после заключения Версальского мирного договора и опубликована в «Декларации Верховного совета союзных и объединившихся держав по поводу временной восточной границы Польши» от 8 декабря 1919 г. за подписью председателя Верховного совета Ж. Клемансо.

Несмотря на такое решение союзных держав, Ю. Пилсудский отдал приказ о наступлении, и 2 марта 1919 г. польские войска атаковали части РККА, вышедшие вслед за отступающими германскими войсками практически на линию восточной границы Польши, определенной союзными державами.

В ходе советско-польской войны, к исходу 10 сентября 1919 г. польские войска вышли на линию Динабург (Двинск) - Полоцк - Лепель - Борисов - Бобруйск - р. Птичь, в результате чего практически вся территория ЛитБел ССР оказалась оккупированной, и республика де-факто прекратила существование.

Военные успехи Польши вынудили большевиков искать заключения с ней мирного договора любой ценой. Ленин даже предлагал Ю. Пилсудскому мир «с вечной границей на Двине, Улле и Березине», а затем это предложение еще не раз повторялось на переговорах в Микашевичах. Фактически полякам предлагалась вся Беларусь в обмен на прекращение военных действий.

В декабре 1919 г. польские войска возобновили общее наступление, заняв 3 января 1920 г. Двинск (Даугавпилс), который был затем передан Латвии. Таким образом, фронт установился по линии: Дисна - Полоцк - р. Ула - ж.д. ст. Крупки - Бобруйск - Мозырь.

После возобновления боевых действий в июле 1920 г. войска РККА, прорвав фронт, вышли к этническим границам Польши. 10 июля польский премьер выступил с заявлением о согласии признать восточной границей Польши линию, определенную в «Декларации Верховного совета союзных и объединившихся держав по поводу временной восточной границы Польши». В этой связи 12 июля 1920 г. британский министр иностранных дел лорд Керзон направил правительству РСФСР ноту, в которой потребовал прекратить наступление РККА на этой линии. На размышления давалось 7 дней. Линия восточной границы Польши получила название «линия Керзона».

Однако большевистское руководство отвергло эти предложения. С Литвой был заключен мирный договор, по которому признавалась ее независимость «в этнографических границах». Очевидно, рассчитывая на скорое установление в Литве советской власти, руководство советской России пошло на значительные территориальные уступки, включив без согласия белорусов в состав Литвы значительную часть белорусской территории, занятой на то время польскими войсками, а именно: Ковенскую, Сувалкскую и Гродненскую губернии с городами Гродно, Щучин, Сморгонь, Ошмяны, Молодечно, Браслав и другими. Виленский край также был признан составной частью Литвы.

Подписание этого договора означало фактическое прекращение существования ЛитБел. 31 июля 1920 г. в Минске военно-революционный комитет издал «Декларацию о провозглашении независимости Советской Социалистической Республики Белоруссии».

В декларации было и описание границ республики: «западная граница определяется по этнографической границе между Белоруссией и примыкающими к ней буржуазными государствами», а граница с Россией и Украиной «определяется свободным выражением воли белорусского народа на уездных и губернских съездах Советов в полном согласии с правительствами РСФСР и ССРУ[Украины]». Однако реально ССРБ была восстановлена только в составе Минской губернии, но без Речицкого уезда и белорусских уездов Гродненской и Виленской губерний.

В заключительной публикации статьи наш эксперт Леонид Спаткай рассказывает, как изменялись границы Беларуси в 20-е, 30-е и 40-е годы и когда они приобрели современный вид.

Советско-польская война закончилась подписанием 18 марта 1921 г. в Риге мирного договора РСФСР и ССР Украины с Польшей - унизительного для Советской России. По его условиям в состав Польши вошли этнические белорусские земли общей площадью более 112 000 кв. км с населением более 4 млн человек, из которых около 3 млн были белорусы: Гродненская, почти половина Минской и большая часть Виленской губерний, т.е. территории Белосточчины, Виленщины и нынешних Брестской, Гродненской и частично Минской и Витебской областей.

Так как Витебская губерния, кроме переданных по подписанному 11 августа 1920 г. мирному договору РСФСР с Латвией в ее состав Режицкого и Дриссенского уездов, а также Могилевская и Смоленская оставались в составе РСФСР, то территориально ССРБ составили только шесть уездов Минской губернии: Бобруйский, Борисовский, Игуменский (с 1923 г. - Червенский), Мозырский, Минский и Слуцкий - общей площадью 52 300 кв. км с населением численностью в 1,5 млн человек.

В 1923 г. на повестку дня стал вопрос о возвращении Беларуси этнических белорусских территорий Витебской губернии, Мстиславского и Горецкого поветов Смоленской губернии и большинства поветов созданной в 1921 г. в составе РСФСР из частей Минской, Могилевской и Черниговской губерний Гомельской губернии как «родных ей в бытовом, этнографическом и хозяйственно-экономическом отношениях». Витебский губисполком, в составе которого белорусов практически не было, высказался против, аргументируя свое решение тем, что население Витебской губернии потеряло бытовые белорусские черты, а белорусский язык незнаком большинству населения.

Тем не менее 3 марта 1924 г. ВЦИК все же принял постановление о передаче БССР территории с преобладающим белорусским населением - 16 уездов Витебской, Гомельской и Смоленской губерний. В состав Беларуси были возвращены Витебский, Полоцкий, Сенненский, Суражский, Городокский, Дриссенский, Лепельский и Оршанский уезды Витебской губернии (Велижский, Невельский и Себежский уезды остались в составе РСФСР), Климовичский, Рогачевский, Быховский, Могилевский, Чериковский и Чаусский уезды Гомельской губернии (в составе РСФСР остались Гомельский и Речицкий уезды), а также 18 волостей Горецкого и Мстиславльского уездов Смоленской губернии. В результате первого укрупнения БССР ее территория увеличилась более чем в два раза и составила 110 500 кв. км, а численность населения увеличилась почти втрое - до 4,2 млн человек.

Второе укрупнение БССР произошло 28 декабря 1926 г., когда в ее состав были переданы Гомельский и Речицкий уезды Гомельской губернии. В результате этого территория БССР стала 125 854 кв. км, а численность населения достигла почти 5 млн человек.

Ожидалось возвращение в состав БССР из состава РСФСР и остальных этнических территорий - почти всей Смоленщины и большей части Брянщины. Но после начала первой волны террора в отношении национальной элиты вопрос уже не поднимался.

Последняя корректировка границ БССР в этот период была осуществлена в 1929 г.: по просьбе жителей д. Васильевка 2-я Хотимского района Мозырского округа постановлением Президиума ВЦИК от 20 октября 16 хозяйств этой деревни были включены в состав РСФСР.

Значительное увеличение территории Беларуси произошло после т.н. освободительного похода РККА в Западную Беларусь, начавшегося 17 сентября 1939 г. 2 ноября был принят Закон «О включении Западной Белоруссии в состав Союза Советских Социалистических Республик и воссоединении ее с Белорусской Советской Социалистической Республикой». В результате территория БССР увеличилась до 225 600 кв. км, а численность населения - до 10,239 млн человек.

Однако часть территории Западной Беларуси едва не была включена в состав УССР. Первым секретарем ЦК КП(б)У Н. Хрущевым были внесены предложения о границе между западными областями УССР и БССР, она должна была пройти севернее линии Брест - Пружаны - Столин - Пинск - Лунинец - Кобрин. Руководство КП(б)Б высказалось категорически против такого разделения, что стало причиной ожесточенного спора между Н. Хрущевым и первым секретарем ЦК КП(б)Б П. Пономаренко. Точку в этом споре поставил Сталин - 4 декабря 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о разграничении между УССР и БССР, в котором за основу было взято предложение руководства Беларуси.

10 октября 1939 г. между СССР и Литовской Республикой был заключен Договор о передаче ей из состава БССР Вильни и части Виленской области - Виленско-Трокского уезда и части Свентянского и Браславского уездов общей площадью 6739 кв. км почти с 457 тысячами человек населения. Одновременно был заключен Пакт о взаимопомощи, в соответствии с которым СССР разместил на территории Литвы войска РККА численностью 20 тыс. человек. Представители БССР ни в обсуждении условий договора, ни в переговорах с литовцами, ни в подписании договора участия не принимали.

Ситуация изменилась еще раз после провозглашения 21 июля 1940 г. в Литве советской власти. Было принято решение о передаче в состав Литовской ССР части территории БССР с городами Свенцяны (Швенчёнис), Солечники (Шальчининкай), Девянишки (Девянишкес) и Друскеники (Друскининкай). Новая белорусско-литовская административная граница была утверждена 6 ноября 1940 г. Указом Верховного Совета СССР.

Таким образом, от Беларуси были отторгнуты почти весь Свентянский район Вилейской области (за исключением Лынтунского, Масляникского и Рымкянского сельсоветов, которые были включены в состав Поставского района) и большая часть Гадутишковского района (Комайский, Магунский. Новоселковский, Онковичский, Полесский, Радутский и Старчукский сельсоветы также были включены в состав Поставского района) с населением 76 тыс. человек. После этого площадь БССР стала 223 000 кв. км, здесь проживало 10,2 млн человек.

Очередное «урезание» Беларуси произошло после окончания Великой Отечественной войны, на сей раз - в пользу Польши.

На Тегеранской конференции руководителей СССР, США и Великобритании (28 ноября - 1 декабря 1943 г.) за основу будущей советско-польской границы была принята «линия Керзона», а передача Польше белорусской Белосточчины была компенсирована передачей СССР северной части Восточной Пруссии. Таким образом, территория Беларуси вновь стала «разменной монетой» в большой политике. Если исходить из того, как сейчас некоторые наши соседи подходят к трактовке территориальных вопросов, то результаты такого «обмена» дают право президенту А. Лукашенко говорить о передаче Калининградской области России в состав Беларуси либо о передаче ее в состав Польши взамен на возврат в состав Беларуси Белосточчины.

Предложенная в июле 1944 г. Сталиным граница оставляла СССР всю Беловежскую пущу и значительную часть Сувалщины. Однако, исходя из этнографического принципа, в пользу Польши были сделаны уступки в отношении Сувалок и Августова. Польские представители просили уступить часть Беловежской пущи, расположенной восточнее «линии Керзона», мотивируя это тем, что Польша в ходе войны утратила много леса, а Беловежская пуща являлась сырьевой базой промышленности г. Гайнувки и польским национальным парком. Как убеждал Сталина руководитель ПКНО Э. Осубка-Моравский: «В случае Беловежской пущи нет национальных проблем, поскольку зубры и другие звери национальной принадлежности не имеют». Но Сталин принял решение передать в состав Польши 17 районов Белостокской и три района Брестской области, в т.ч. населенные пункты Немиров, Гайновку, Яловку и Беловеж с частью пущи.

Официальное соглашение о советско-польской границе было принято главами СССР, США и Великобритании на Ялтинской конференции 1945 г. В соответствии с ним западная граница СССР должна была пройти вдоль «линии Керзона» с отступлением от нее в некоторых районах от 5 до 8 км в пользу Польши.

Во исполнение решений Крымской и Берлинской конференций союзных держав 16 августа 1945 г. в Москве премьер-министр польского временного правительства Национального Единства Э. Осубка-Моравский и Наркоминдел СССР В. Молотов подписали договор о советско-польской государственной границе. В пользу Польши из состава Беларуси изымалась часть территории, расположенной к востоку от «линии Керзона» до реки Западный Буг, а также часть территории Беловежской пущи, включая Немиров, Гайновку, Беловеж и Яловку, с отклонением в пользу Польши максимально на 17 км. Таким образом, В. Молотов от имени Советского Союза подарил Польше исконно белорусские земли - почти всю Белостокскую область, кроме Берестовицкого, Волковысского, Гродненского, Сапоцкинского, Свислочского и Скидельского районов, которые были включены в состав Гродненской области, а также Клещельский и Гайновский районы с частью Беловежской пущи. Польская сторона передавала БССР лишь 15 деревень, населенных преимущественно белорусами. В общей сложности Польше было передано из состава БССР 14 300 кв. км территории с населением около 638 тысяч человек.

Однако на этом «обрезание» Беларуси не закончилось. В частности, по настойчивым просьбам польского правительства в сентябре 1946 г. в состав Польши из состава БССР была передана д. Залешаны, в которой проживало 499 человек. Всего же за время демаркационных работ на местности поляки внесли 22 предложения об изменении линии границы, многие из них были отклонены. В итоге к Беларуси отошло 24 населенных пункта с населением 3606 человек, к Польше - 44 населенных пункта с населением 7143 человека.

«Уточнения» советско-польской границы продолжались до 1955 г. Польше было передано еще несколько участков территории и населенных пунктов. Так, в марте 1949 г. из Сопоцкинского района Гродненской области в состав Польши было передано 19 деревень и 4 хутора с населением 5367 человек. В марте 1950 г. из состава Гродненской области было передано 7 деревень и 4 хутора Сопоцкинского района, 7 деревень Гродненского района и 12 деревень Берестовицкого района. Взамен из состава Польши в состав Брестской области было передано 13 деревень и 4 хутора. 8 марта 1955 г. в результате третьего «уточнения» границы из состава Сопоцкинского района в состав Польши было передано 2 деревни и 4 хутора с населением 1835 человек, а спустя несколько месяцев из состава Гродненской области в состав Польши было передано еще 26 деревень и 4 хутора.

В начале 1960-х годов «уточнялась» и граница БССР с РСФСР. Так, в 1961 г. и 1964 г. в результате требований местного смоленского белорусского населения к БССР были присоединены небольшие территории Смоленской области.

Окончательно же границы БССР были установлены в 1964 году, когда Указом Президиума Верховного Совета СССР территория общей площадью 2256 га с деревнями Браги, Каськово, Конюхово, Ослянка, Новая Шматовка, Старая Шматовка и Северное Белищино из состава РСФСР была передана БССР.

На этой карте видно, как проходила граница БНР.

1. С Россией прохождение границы аргументировалось тем, что, хотя смоленские и брянские земли в разное время были как в составе Великого княжества Литовского, так и в составе Московского государства, однако почти на всех картах XIX - начала XX в. этническая граница белорусов охватывала Смоленщину и западные районы Брянщины. Так, в «Списке населенных мест по сведениям с 1859 г.» указывалось, что среди населения Смоленской губернии белорусы преобладают по всей губернии, «особенно же белорусы распространены в уездах: Рославском, Смоленском, Краснинском, Дорогобужском, Ельнинском, Поречском и Духовщинском». Другие российские подобные издания также свидетельствовали, что «половина населения Смоленской губернии действительно относится к белорусскому племени... и по общему своему естественному типу большая часть Смоленской губернии ничем не отличается от самых типических частей Белоруссии, с которой имеет больше сходства, чем с соседними губерниями».

2. С Украиной . Профессор Е.Ф. Карский, немецкие и украинские специалисты считали, что граница, разделяющая территорию проживания белорусского и украинского народов, проходит по границе Волынской губернии до села Скородное, от которого - прямо на север к Мозырю Минской губернии, от Мозыря - по реке Припяти, затем - по ее притоку речке Бобрику, от верховьев которой к озеру Выгоновскому, а от озера ломаной линией через города Береза и Пружаны и севернее городов Каменец и Высоко-Литовск до д. Мельники, которая является стыком границ Украины, Беларуси и Польши.

3. С Польшей. Такое прохождение границы подтверждалось Кревской и Люблинской униями между Великим княжеством Литовским и Польским королевством. Однако в XIX в., после разделов Речи Посполитой, часть местных жителей католического вероисповедания, называвших себя литвинами, не желая поддаваться русификации, стала называть себя поляками. Другая часть католиков продолжала считать себя литвинами, называла себя тутэйшими. Тем не менее, согласно данным переписи 1897 г., большинство населения Гродненской губернии считали себя белорусами, за исключением Белостокского уезда, где среди городского населения преобладали поляки, а среди сельского населения соотношение белорусов и поляков было одинаковое.

4. С Литвой прохождение границы объяснялось тем, что большая часть территории нынешней Литвы, включая Виленщину, на всех западноевропейских и российских этнографических картах конца XIX - начала XX в. обозначалась как белорусская этническая территория, население которой называло себя литвинами, говорило на белорусском языке и считало себя славянами. Также по данным переписи населения Виленской губернии 1897 г., большинство ее населения, за исключением Трокского уезда, составляли белорусы, на втором месте были литовцы, на третьем - поляки.

5. С Курляндией: от Турмонтов северо-восточнее Ново-Александровска через Иллукст до р. Западная Двина у имения Ликсно, что в 14 верстах по течению ниже Двинска.

6. С Лифляндией: от имения Ликсно, огибая Двинск и включая его в территорию БНР, по Западной Двине до Друи, от Друи под прямым углом поворачивает на север и по линии Дагда - Люцинь - Ясновь до станции Корсовка железной дороги Петроград - Варшава. (В настоящее время северо-западная часть этой территории - бывшие уезды Двинский, Люцынский и Режицкий - находится в составе Латвии).

ЛитБел: от начала до конца

Леонид Спаткай